Процесс реформирования ВС РФ уже приобрел непрерывный характер, новый Министр назначен не столько для выработки наиболее эффективных путей реформирования, сколько для обоснования уже принятых политических решений на тот или иной вариант реформы.
Однако начатая в 2008 году реформа ВС РФ превосходит по степени сокрушительности все предыдущие, включая ельцинский погром Вооруженных Сил.

Некоторые итоги реформ Сердюкова-Макарова
СИВКОВ Константин Валентинович доктор военных наук

Сегодня только ленивый не обсуждает дело «Оборонсервиса». Всех поражает масштабы и наглость хищений.
Вопрос в одном – как осуществлять это реформирование и с какой целью?
Процесс реформирования ВС РФ уже приобрел непрерывный характер, новый Министр назначен не столько для выработки наиболее эффективных путей реформирования, сколько для обоснования уже принятых политических решений на тот или иной вариант реформы.
Однако начатая в 2008 году реформа ВС РФ превосходит по степени сокрушительности все предыдущие, включая ельцинский погром Вооруженных Сил.

В своей статье я не буду детально анализировать все аспекты проведенной реформы, поскольку это невозможно – слишком она многогранна и проанализировать влияние всех ее аспектов, на способность ВС РФ обеспечивать военную безопасность страны невозможно в рамках одной статьи.
Я остановлюсь только на тех ее аспектах, которые имеют решающее значение для боеспособности ВС РФ и социальной стабильности в стране, а именно:
1. Полное сокращение соединений и частей кадра с сохранением в составе ВС РФ только частей и соединений ПГ.
2. Сокращение почти в 2,5 раза офицерского корпуса ВС РФ с ликвидацией института мичманов и прапорщиков.
3. Перевод большинства офицерских должностей в органах управления, соединениях и частях Тыла ВС РФ в гражданские, с активным внедрением в систему тылового обеспечения ВС коммерческих организаций.
К чему привела Вооруженный Силы России реализаций одного из краеугольных элементов проводимой реформы — полное сокращение соединений и частей кадра?

Затронуло это, главным образом Сухопутные войска.
По словам Начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Макарова на момент начала реформы количество частей постоянной готовности составляло только 20% от общего количества боевых частей ВС РФ. Остальные – соединения и части кадра. По мысли «реформаторов» сокращение этих формирований, представляющих небоеспособные «штабы и склады» позволит высвободить значительные средства для содержания и перевооружения боеспособных частей постоянной готовности, тем самым якобы повысить боеспособность ВС РФ и главное — сократить затраты на их содержание. При этом общая численность ВС РФ должна быть сокращена на 340 тыс. человек — до 1 млн. человек.
В числе соединений постоянной готовности оставлено 85 бригад, то есть 12-16 расчетных дивизий – по 3000-4000 км сухопутной государственной границы на дивизию.
Соединения и части кадра составляют основу базы мобилизационного развертывания. Их ликвидация означает уничтожение мобилизационных возможностей Вооруженных Сил России.

При отсутствии базы мобилизационного развертывания этот состав Сухопутных войск в лучшем случае, оголив все остальные направления, сможет сформировать группировку не более 100 тыс. человек – на один вооруженный конфликт. Создать группировку достаточную для ведения локальной войны будет невозможно в принципе, поскольку общая численность Вооруженных Сил будет составлять 1 млн. человек, а создавать группировку в 500 тыс. – 1 млн. человек будет просто не из кого. Имеющихся в стране резервистов будет призывать бессмысленно – для них не будет ни исправного вооружения и военной техники, ни необходимых запасов материально-технического имущества, ни оргядра для их организации в боеспособные части и соединения.
Между тем сам факт того, что у нас только 20% частей ПГ означал, что при полном мобилизационном развертывании Россия сможет нарастить количество боеспособных частей в 5 раз в течении угрожаемого периода. И при наличии такого количества соединений и частей кадра Сухопутные войска России смогли бы сформировать группировку достаточную, по крайней мере, в количественном отношении, для разрешения локальной войны.
И если до реформы Российские Вооруженные Силы были способны без применения ядерного оружия успешно отражать военную агрессию масштаба для локальной войны, то теперь это стало невозможным. То есть уже при возникновении локальной войны мы вынуждены будет применять ядерное оружие. Пойдет ли на это наше политическое руководство? Я не уверен.
В этом же направлении сработала и мера по сокращению почти в 2,5 раза численности офицерского корпуса ВС РФ с ликвидацией института мичманов и прапорщиков. При этом основной удар пришелся по старшему офицерскому составу. Судя по данным, опубликованным в Интернете, количество полковников было сокращено примерно в 5 раз, подполковников – в 4 раза, майоров – в 2,5 раза, капитанов – в 1,8 раза. Увеличилось по 5 тыс. человек только число старших лейтенантов и лейтенантов. Пресловутое сокращение высших офицеров в сравнении с этими цифрами незначительно – примерно на 200 человек (менее 20% от имеющегося состава).
То есть была выбита наиболее подготовленная часть офицерского корпуса.

Всего из ВС РФ было уволено более 200 тыс. офицеров. Из них много более половины не выслужили установленных сроков и были уволены без надлежащего выходного обеспечения, по сути дела выброшены на улицу.
Между тем увеличенная доля офицерского состава имеется во всех армиях, где предполагается значительное увеличение численности боеспособных частей на военное время. Они составляют кадровый резерв для командного состава и органов управления армии военного времени. Сокращая в таких масштабах офицерский корпус «реформаторы» уничтожают возможность восстановления базы мобилизационного развертывания ВС РФ – не из кого будет при необходимости формировать новые органы управления оперативно и тактического звена, командный состав новых частей и соединений. Не лейтенанты же будут командовать полками, бригадами и дивизиями.
Другим не менее серьезным следствием такого погрома офицерского корпуса стала утрата командной и штабной школ сложившихся в ВС РФ за годы существования нашей армии.
Нельзя не отметить и крайнюю опасность такого шага для социальной стабильности российского общества в условиях развивающегося экономического кризиса. Выброшенный на улицу огромный контингент высокоподготовленных военных профессионалов, многие из которых получили боевой опыт, обиженных на государство и власть, составляет великолепную базу для вербовки профессиональных кадров в ряды различных группировок политических авантюристов, провокаторов и просто криминала.
Ликвидация института мичманов и прапорщиков ударила по наиболее подготовленному среднему техническому персоналу ВС РФ – тем, кто в своем большинстве составлял основу личного состава, обслуживающего наиболее сложную боевую технику.
Таким образом, в результате таких сокращений оказался разгромлен не только офицерский корпус России, как единая система, но и основа младшего командного состава ВС РФ.
Часто вспоминают «сталинскую чистку» офицерского корпуса РККА и РККФ в тридцатые годы. В сравнении с такими сокращениями эта «чистка» просто легкое недоразумение.

Немного следует сказать и о переводе большинства офицерских должностей в органах управления, соединениях и частях Тыла ВС РФ в гражданские, с активным внедрением в систему тылового обеспечения ВС коммерческих организаций.
Дело «Оборонсервиса» показало для чего и как проводилась коммерциализация Вооруженных Сил.
Результатом такой «реформы» стал разгром Тыла ВС РФ с последующей утратой боеспособности даже частями постоянной готовности. При этом, как показал опыт, передача дела тылового обеспечения армии коммерческим структурам, хотя бы в самой малой части, резко (в разы) увеличило соответствующие затраты военного бюджета и обогащало привлекаемую для этого коммерческую организацию.
Поверить же в то, что коммерческие организации успешно справятся с тыловым обеспечением группировок Вооруженных Сил в ходе военных действий, может только полный дилетант в военных вопросах.
Достаточно привести такой пример. Дивизии для решения тактической задачи в течении трех дней при средней интенсивности действий требуется от 4 до 6 расчетных эшелонов различного снабжения (только артиллерийского боеприпаса для 300 танков танковой дивизии на три дня надо около 1,5 расчетных эшелонов). И поставляться они должны, формируясь в различных частях страны. В зоне боевых действий органам тыла выполнять свои функции придется под мощным огневым воздействием противника, поскольку изоляция района боевых действий является одной из важнейших задач при ведении операций любой армией мира. Что в таких условиях могут сделать коммерческие организации? Вопрос – риторический.
Огромный ущерб нанесен и по другим системам Вооруженных Сил. Например, по системе управления, где один только перенос Главного штаба ВМФ в Санкт-Петербург, фактически разорвал стратегическое звено этой системы.
Действия нового Министра обороны России и его команды вселяют надежду. Многие из наиболее опасных начинаний Сердюкова, которые он и его команда не успели довести до конца приостановлены. Так прекращена фактическая ликвидация Военно-медицинской Академии. Предпринимаются меры к частичному восстановлению разрушенного.
Однако уже очевидно, что на устранение чудовищных последствий реформы Сердюкова-Макарова потребуются многие годы и огромные материальные (в частности финансовые) затраты.
Только на восстановление военной медицины может потребоваться несколько лет.
А сколько времени и сил потребуется на восстановление мобилизационной базы развертывания Вооруженных Сил, их систему тылового обеспечения, восстановления их системы управления, приведение в соответствие с объективными требованиями организационно-штатной структуры Вооруженных Сил.
Судя по выделенным объемам финансирования развития Вооруженных Сил, а также направленности первых шагов нового Министра обороны у руководства страны существует решимость восстановить обороноспособность страны. Это радует. Тревогу вселяют только опасения, чтобы стремление достичь благих целей быстро и простыми мерами, порой в угоду сиюминутному политическому интересу, не помешало руководству страны и Вооруженных Сил опереться на реальные выводы военной науки.
Чтобы в основу дальнейшего развития Вооруженных Сил (именно развития, а не реформы – уже дореформировались!) легла научно обоснованные Военная Доктрина Российской Федерации и Концепция строительства Вооруженных Сил. А военно-экспертное сообщество России безусловно поможет в этом благородном деле.

Источник http://akademiagp.ru

Некоторые итоги реформы Вооруженных Сил

Миллиарды потрачены, а престиж военной профессии не повысился

Первое десятилетие XXI века наглядно продемонстрировало, что «цветные революции», новые формы и методы ведения войны, так называемые сетевые или сетецентрические войны требуют от государственного и военного руководства нашей страны переосмысления и определенной трансформации теории и практики строительства Вооруженных Сил, а также их применения в новых условиях. Следовательно, необходимость реформы объективна.

По оценкам военных исследователей, в истории нашего государства семь раз проводились преобразования военной организации и более 15 раз реформировались Вооруженные Силы. И всегда реформы были очень сложным, ответственным и трудным процессом.

Состояние ВС к 2008 году характеризовалось следующими обобщенными показателями:

доля соединений и воинских частей постоянной готовности: дивизий – 25 процентов, бригад – 57, авиационных полков – 7;
количество военных городков для базирования – более 20 тысяч;
численность Вооруженных Сил – 1 134 000 военнослужащих, в том числе офицеров – 350 тысяч (31%), прапорщиков – 140 тысяч (12%), солдат и сержантов по контракту – около 200 тысяч (17%);
оснащенность современным вооружением, военной и специальной техникой – три – пять процентов;
численность офицеров, нуждающихся в получении жилья, – более 100 тысяч человек.

Основные направления и мероприятия

Руководством государства и Министерства обороны в сентябре – декабре 2008 года был принят ряд решений по выполнению задачи создания мобильных, оснащенных современной техникой и вооружением, хорошо подготовленных Вооруженных Сил. Основными направлениями реформы были определены:

Первое. Перевод всех соединений и воинских частей в категорию постоянной готовности.

Второе. Переоснащение ВС современными образцами вооружения, военной и специальной техникой.

Третье. Повышение профессиональной подготовки военнослужащих, разработка новых программ их обучения, создание современной сети военно-учебных заведений.

Четвертое. Переработка основополагающих документов, регламентирующих применение ВС, для обеспечения соответствия форм и способов ведения боевых действий требованиям современной войны.

Пятое. Повышение материального стимулирования воинского труда, решение жилищной проблемы.

Некоторые итоги реформы Вооруженных Сил

Основные масштабные мероприятия по формированию перспективного облика армии новой России, по словам начальника Генштаба Николая Макарова, были проведены в 2009–2010 годах. В результате созданы Вооруженные Силы нового облика с установленной штатной численностью один миллион военнослужащих и долей младших офицеров в общей численности офицерского состава 68 процентов.

В рамках реализации первого направления реформы осуществлены следующие основные мероприятия. Из существовавших дивизий сформированы три типа бригад численностью 5 тысяч – 6,5 тысячи человек: «тяжелые», «средние», «легкие». К «тяжелым» относятся танковые и большинство мотострелковых бригад. Они обладают повышенной ударной силой и живучестью и ориентированы на противоборство с аналогичными высокооснащенными тактическими формированиями противника. «Средние» бригады, оснащенные БТР, предназначены для ведения боевых действий различной интенсивности, в том числе в специфических условиях города, горной, горно-лесистой, лесистой местности и т. д. «Легкие» бригады снабжены высокопроходимой автомобильной техникой и предназначены для использования в тех случаях, когда применение «тяжелых» и «средних» бригад невозможно или нецелесообразно.

Были изменены подходы в мобилизационном развертывании: снята мобилизационная нагрузка с командиров воинских частей и соединений постоянной готовности для концентрации их усилий на решении задач повышения боевой готовности и их выполнении по предназначению. Вопросы отмобилизования формируемых на военное время соединений и воинских частей взяло на себя окружное звено. Непосредственная ответственность за их формирование стала возлагаться на начальников учебных центров и вузов.

Все соединения, по заявлениям отдельных должностных лиц Минобороны, стали соединениями постоянной готовности. Это позволило сократить время на подготовку к выполнению боевых задач до нескольких часов.

В целях приведения структуры Вооруженных Сил в соответствие с новыми военными угрозами на основе существовавших шести с 1 декабря 2010 года сформированы четыре стратегических командования (военных округа): Западный, Южный, Центральный, Восточный с подчинением им флотов (флотилий), командования ВВС и ПВО и всех соединений и воинских частей, дислоцированных на их территории, за исключением стратегических ядерных сил. То есть на стратегических направлениях образованы межвидовые группировки войск и сил.

В целях повышения устойчивости и оперативности управления разновидовыми группировками войск (сил) в составе окружного и армейского комплектов сформированы бригады управления, которые должны быть оснащены современными информационно-телекоммуникационными средствами и комплексами.

В результате проведенных преобразований, по заявлению Николая Макарова, сделанному им в ходе лекции для руководящего состава вооруженных сил Республики Беларусь в 2011 году, Генеральный штаб освободился от дублирующих функций и стал полноценным органом стратегического планирования, который организует и осуществляет управление ВС при выполнении поставленных задач. Главные командования видов Вооруженных Сил концентрируют свои усилия на строительстве видов ВС, организации боевой подготовки, подготовке офицеров и младших специалистов, выработке требований к перспективным образцам вооружения и военной техники, планировании миротворческой деятельности.

В 2010 году была сформирована единая система материально-технического обеспечения войск (сил), включающая комплексные базы материально-технического обеспечения как единые логистические центры, управляющие всеми видами снабжения и перевозок в масштабах военного округа (флота). Воинские части тылового и технического обеспечения сведены в бригады материально-технического обеспечения. Одновременно начался переход к сервисному обслуживанию парка техники на предприятиях, выполняющих ремонт вооружения и военной техники, входящих в открытое акционерное общество «Оборонсервис». Ряд функций по обеспечению войск (сил) был передан предприятиям гражданского сектора экономики на условиях аутсорсинга: сервисное обслуживание и ремонт техники, обеспечение личного состава питанием и банно-прачечными услугами, перевозка грузов, бункеровка (заправка судна топливом и моторными маслами) кораблей ВМФ, комплексное аэродромно-эксплуатационное обслуживание летательных аппаратов, заправка автомобильной техники через сеть заправочных станций, эксплуатация коммунальной инфраструктуры.

Новая система базирования войск (сил) предполагает 184 военных городка (из них 80 базовых) с размещением личного состава Вооруженных Сил общей численностью более 700 тысяч.

В целях оптимизации системы базирования авиации ВС проведено переформирование 31 авиационной базы Военно-воздушных сил в восемь авиационных баз. Для повышения мобильности и огневых возможностей войск были созданы авиационные базы армейской авиации.

Реализация второго направления – переоснащение Вооруженных Сил современными образцами вооружения, военной и специальной техникой – являлась наиболее сложной задачей. Приоритетами для Вооруженных Сил были определены стратегические ядерные силы, средства воздушно-космической обороны, авиация, космические системы, средства разведки и РЭБ, связи, автоматизированные системы управления, которые учтены в утвержденной Государственной программе вооружения на 2011–2020 годы.

На выполнение Государственной программы вооружения предусмотрено 19,2 триллиона рублей, что почти в четыре раза больше, чем на программу 2007–2015 годов (4,5 триллиона рублей). Основными отличительными особенностями новой программы являются направление значительных ресурсов на НИОКР (около двух триллионов рублей), совершенствование стратегических ядерных вооружений: развитие наземной ракетной группировки и модернизация стратегической авиации – Ту-95 и Ту-160 (два триллиона рублей). Программа предусматривает разработку новых образцов вооружения и военной техники: новой тяжелой жидкостной межконтинентальной баллистической ракеты для замены устаревших МБР РС-18 и РС-20, перспективного авиационного комплекса дальней авиации (перспективного российского стратегического бомбардировщика).

Планируемые мероприятия по повышению качества оснащения Вооруженных Сил позволили поставить задачи по достижению к 2015 году уровня обеспеченности Вооруженных Сил современными образцами вооружения и военной техники – 30 процентов, а к 2020-му – до 70 процентов и более.

Осуществление третьего направления реформирования Вооруженных Сил – повышение профессиональной подготовки военнослужащих, разработка новых программ их обучения, создание современной сети военно-учебных заведений – потребовало реорганизации системы военного образования. С 1 сентября 2011 года военно-учебные заведения МО РФ приступили к подготовке офицеров с высшей военной оперативно-тактической подготовкой и высшей военной оперативно-стратегической подготовкой по программам дополнительного профессионального образования. В Министерстве обороны Российской Федерации начали применять единые подходы к обучению в военной и гражданской школе: офицеров первичного звена стали готовить по программам подготовки специалиста, а в видовых академиях и Военной академии Генерального штаба ВС РФ – по программам дополнительного профессионального образования, профессиональных сержантов – в учебных соединениях и воинских частях, в школах сержантов и в высших учебных заведениях Минобороны России – по программам среднего профессионального образования. В 2009 году такая подготовка была развернута в шести вузах Минобороны России, в том числе в Центре подготовки сержантов (Рязань), в 2010-м – в 19 вузах, в 2011-м – в 24.

Сеть и емкость военно-учебных заведений была приведена в соответствие с изменившимися параметрами кадрового заказа. В результате проведенных мероприятий созданы военные учебно-научные центры видов Вооруженных Сил, укрупнен ряд военных академий и университетов, общее количество высших военно-учебных заведений сократилось с 64 до 16.

Поставлена задача: по мере создания привлекательных условий военной службы увеличить долю военнослужащих-контрактников. В первоочередном порядке планировалось комплектовать военнослужащими-контрактниками соединения и части, дислоцированные на территории Чеченской Республики, плавсостав Военно-морского флота, бригады специального назначения, воинские должности сержантов и должности, определяющие боевую способность воинских частей, а также должности специалистов, обеспечивающих подготовку, эксплуатацию сложного и дорогостоящего вооружения и военной техники в ВВС, РВСН и Космических войсках. В 2012 году предполагалось иметь в Вооруженных Силах 268,1 тысячи, а в 2013-м – 425 тысяч контрактников.

Необходимость реализации четвертого направления – переработка основополагающих документов, регламентирующих применение ВС, проводилась с учетом изменения характера современной и перспективной вооруженной борьбы. Эти документы по сравнению с ранее действующими предполагают расширение объемов задач по стратегическому сдерживанию и поражению критически важных объектов противника.

В рамках пятого направления реформирования Вооруженных Сил – повышение материального стимулирования воинского труда – принимались определенные меры по обеспечению военнослужащих жильем, закладывались основы повышения материального стимулирования воинского труда с последующей их реализацией с 1 января 2012 года.

Вместе с тем независимый объективный анализ реальных, а не декларируемых итогов реформирования Вооруженных Сил России, о чем доводят до страны с большой любовью всего три-четыре руководителя и особенно начальник Генерального штаба и министр обороны, свидетельствует о том, что многие поставленные задачи оказались далеки от их выполнения и не достигли желаемых результатов.

Чужой опыт не для России

Военная реформа Сердюкова – Макарова, которая проводилась в 2008 –2011 годах и о завершении которой победоносно объявлено в начале 2012-го, вряд ли может считаться успешной, поскольку она не ответила на ряд принципиальных вопросов. Реформа проводилась без широкого освещения ее целей и задач в печати, без обсуждения с научной общественностью и даже после ее завершения являются загадкой критерии, в соответствии с которыми создавался новый облик Вооруженных Сил РФ.

Не представляется возможным объективно оценить способность ВС выполнить возложенные на них задачи.

Нет обоснования целесообразности перевода всех общевойсковых дивизий, в том числе категории постоянной готовности на бригадную основу.

Непонятна система стратегических резервов для создания эшелонированных группировок ВС.

Не определены и не проведены конкретные меры по оптимизации состава систем тылового и технического обеспечения.

Значительное сокращение офицеров, особенно в органах военного управления, уже привело к потере профессиональных кадров и снижению эффективности управления на всех уровнях (от Минобороны и Генштаба до военного округа и бригады).

Складывается впечатление, что проводя военную реформу, руководство Минобороны во многом копировало американский опыт (формы и способы военных действий, уставы и наставления, процентный состав офицеров в численности Вооруженных Сил и др.).

Часто приводится опыт военных кампаний многонациональных сил во главе с США в Ираке, Югославии, Афганистане и, наконец, в Ливии и утверждается, что Вооруженные Силы России должны воевать такими же способами, вести маневренные действия в широких полосах, избегать прямых столкновений с противником, обходить и блокировать его очаги сопротивления.

Но разве можно сравнивать военные потенциалы США, коалиции государств НАТО и стран, подвергшихся их агрессии в конце XX – начале XXI века? Обладая большим количеством дальнобойного высокоточного оружия (ВТО), абсолютным превосходством в воздухе, на море, в космосе, в управлении (связь, навигация, разведка, РЭБ, АСУ), войска НАТО, воюя с армиями, имеющими устаревшие образцы вооружения и военной техники, легко могли реализовать на практике сетецентрические методы управления войсками (силами), наносить удары из зон вне досягаемости средств поражения обороняющихся почти без потерь своих войск (сил), наносить решающее поражение противнику, в короткие сроки резко снижать его моральный дух, поражать системы государственного и военного управления, объекты жизнедеятельности государств еще в мирное время и в короткие сроки завершать военную кампанию, приступая затем к постконфликтному урегулированию.

Российская военная наука, анализируя опыт указанных войн, считала такие способы действий перспективными и делала выводы и предложения о том, в каком направлении должны развиваться средства вооруженной борьбы и системы управления войсками (силами) в ВС РФ. Вопрос состоит только в том, сколько это стоит для государства и обеспечит ли наш военно-промышленный комплекс разработку и создание современных и перспективных вооружений.

Кроме того, наша наука не исключает и опыт операции «Достойное возмездие» (12 июля – 15 августа 2006 года) Израиля против формирований организации «Хезболла» на территории Ливана, о котором почему-то не любят вспоминать наши реформаторы. Она явилась ярким примером эффективных асимметричных действий при борьбе с превосходящим противником. Хорошо подготовленная и высокооснащенная современная армия Израиля оказалась неспособной выполнить поставленные задачи, воюя против слабого противника, действующего диверсионно-террористическими и иными партизанскими методами, проявившего высокий моральный дух, умение вести пропаганду (информационное противоборство), а также внезапно применившего значительное количество ракетных систем залпового огня (Израиль считал их «катюшами» с ржавыми направляющими и устаревшими боеприпасами).

Надо отметить, что задачи вооруженных сил США и нашей армии радикально не совпадают. США и их союзники по НАТО на протяжении десятилетий ведут, как правило, наступательные военные действия за пределами своей территории, всегда обладают инициативой в развязывании войны, воюют со слабым противником. Поэтому их опыт нетипичен для нас. Нам прежде всего надо обеспечить защиту своей территории и поэтому в начале войны придется вести оборонительные действия против более сильного, принципиально разного на каждом ТВД противника.

“ Проводя военную реформу и создавая новый облик Вооруженных Сил, необходимо глубоко оценить военно-политическую обстановку, потенциального противника, с которым, возможно, придется воевать на различных ТВД ”
Безусловно, в начале войны военные, в том числе и оборонительные действия могут носить высокоманевренный характер. Но такой характер вооруженной борьбы был и в Первой, и в начале Второй мировой (Великой Отечественной), и в современных вооруженных конфликтах. Поэтому объективно вооруженная борьба между примерно равными противоборствующими силами сохраняет и позиционный характер, не исключаются проблемы прорыва (преодоления) обороны, развития достигнутого успеха и другие формы и способы боевых действий.

Таким образом, проводя военную реформу и создавая новый облик Вооруженных Сил, разрабатывая перспективные формы и способы их применения, необходимо глубоко оценить военно-политическую обстановку, потенциального противника, с которым, возможно, придется воевать на различных ТВД. И поскольку в короткие сроки перевооружить армию и флот нереально, надо искать и асимметричные способы выполнения задач, стоящих перед Вооруженными Силами.

Где сосредоточить основные усилия

Решения о формировании четырех военных округов (объединенных стратегических командований) вместо шести, о ликвидации дивизий и формировании бригад, равномерном их распределении по территории страны от Калининграда до Камчатки и Сахалина, о создании смешанных авиабаз (всего восемь на огромной территории России), о радикальной перестройке систем отмобилизования, материально-технического обеспечения и другие не представляются глубоко аргументированными и убедительными. По крайней мере никто из руководства Министерства обороны и Генерального штаба и не пытался делать это. На всех уровнях, но только самими реформаторами эти решения преподносятся как большое достижение военной реформы.

Конечно, создание межвидовых группировок войск и сил под управлением командующего войсками военного округа (объединенного стратегического командования) является необходимым. Но эта идея не нова. Еще при старом военно-окружном делении территории страны, которая, кстати, практически совпала с административным делением (с федеральными округами), решался вопрос о придании округу статуса оперативно-стратегического командования, что определено в Положении о военном округе. Однако для данного конкретного решения в новых условиях не хватило политической воли. При начальнике Генерального штаба Юрии Балуевском глубоко исследовался вопрос создания региональных командований, объединяющих войска (силы) нескольких военных округов и флотов, были проведены опытные стратегические учения, в Академии Генерального штаба прошла интересная научная конференция, на которой высказывались различные точки зрения. По сути эти идеи, несколько трансформированные, положены в основу создания объединенных стратегических командований.

Единственным «глубоким» обоснованием необходимости всего четырех округов выдвигается идея о том, что у нас было шесть округов и семь армейских командований, а значит, не из кого было комплектовать окружные органы управления. Сейчас у нас 10 армейских командований на четыре военных округа. Видимо, есть возможность создать конкуренцию между командармами на должности заместителя командующего и командующего войсками округа.

Второй довод – наличие в Вооруженных Силах четырех объединений ВВС и ПВО, поэтому каждое из них надо подчинить округу – не представляется убедительным. Если следовать такой логике, то завтра в случае принятия решения о расформировании объединений ВВС и ПВО надо будет ликвидировать и военный округ. Кто мешал нам развернуть в каждом из шести военных округов соответствующие формирования ВВС и ПВО, учитывая, что значение воздушно-космической сферы в современной вооруженной борьбе неуклонно повышается?!

Зона ответственности вновь сформированных военных округов и армий так велика, что организовать эффективное управление войсками и силами весьма затруднительно. Причем группировки войск (сил) несамодостаточны. В любом случае придется проводить перегруппировки с других ТВД для их усиления.

Учитывая сегодняшние реалии с военно-транспортной авиацией и наличием подвижного состава (железнодорожных платформ) в ОАО «Российские железные дороги», такие перегруппировки войск (сил) представляют огромную проблему. По опыту учений «Запад-2009» перегруппировка одной бригады на территорию Белоруссии на расстояние до 1000 километров заняла пять суток. И это без воздействия противника. Расчеты показывают, что на Дальний Восток (от Москвы до Владивостока 9228 км) перевозка одной бригады по Транссибу может занять до 2,5 месяца, а с учетом возможных диверсионных действий вероятного противника нормальное функционирование этой железнодорожной магистрали будет нарушено еще до начала военных действий.

Ввиду сказанного выше нельзя разрушать систему мобилизационного развертывания в военных округах. Конечно, ее надо реформировать. Каким образом? Необходимо глубоко подумать и обсудить с научным сообществом, органами военного управления. Начальники учебных центров и военных образовательных учреждений (которых осталось всего 16) решить эту задачу в требуемом объеме и с высокой эффективностью не смогут. Содержать же на стратегических направлениях в мирное время группировки войск (сил), требуемые для войны, в постоянной готовности в таком количестве неразумно и дорого.

Расформирование дивизий и создание на их базе бригад постоянной готовности обосновывалось руководством Минобороны необходимостью повышения мобильности войск (сил) уровня их оперативной и боевой подготовки. Цели, безусловно, хорошие и оспаривать их не имеет смысла. Но нет научно обоснованных суждений о безоговорочной выгоде введенного бригадного принципа комплектования.

В решении этой задачи нет и последовательности: дивизии оставлены в ВДВ – самом мобильном роде войск и в РВСН. И если с РВСН более или менее понятно, то логики их оставления в ВДВ нет. По оценке командующего ВДВ генерал-полковника Владимира Шаманова, дивизионная структура – это традиционная, проверенная практикой организация, в которой отработаны и система управления, и система обеспечения. Учитывая, что на каждом ТВД противник будет разный, ему должны противостоять войска (силы), имеющие соответствующую организационно-штатную структуру.

Например, на Восточном ТВД нужны не мобильные бригады, а сильные дивизии, обладающие большой ударной мощью и высокими огневыми возможностями. Утверждение генерала армии Николая Макарова о том, что по огневым возможностям вновь созданные бригады не уступают дивизиям, далеко от истины.

Генерал-лейтенант Виктор Соболев сделал следующие выводы: «Мотострелковая бригада – основное соединение нового облика Российской армии по своим боевым возможностям, количеству боевых подразделений ничем не отличается от расформированных полков – те же три мотострелковых и танковый батальоны, артиллерийский и зенитный дивизионы. Они и созданы на базе одного из полков расформированных дивизий. В дивизии таких полков четыре, в том числе один танковый. 39 общевойсковых бригад (из 100 развернутых общевойсковых и специальных бригад в Сухопутных войсках) по своему боевому эквиваленту – это меньше 10 дивизий. Меньше потому, что в дивизии есть еще артиллерийский и зенитно-ракетный полки, отдельный танковый батальон. Войска элементарно не укомплектованы личным составом. В нашей якобы миллионной армии в настоящее время огромный некомплект – более 20 процентов, примерно 200 тысяч человек. Значит, бригады в лучшем случае лишь ограниченно боеготовы уже по состоянию их укомплектованности.

Крайне низка и квалификация личного состава. Солдаты срочной службы служат один год. Призыв растягивается на несколько месяцев. Многие призывники приходят в армию с дефицитом массы тела и прежде, чем приступать к обучению, их приходится откармливать в госпиталях. Еще хуже обстоит дело с образованностью призывного контингента: молодые люди приходят в армию зачастую с двумя-тремя классами образования, а иногда вообще неграмотными. В этих условиях качественно подготовить специалистов, определяющих боевую способность подразделений: наводчиков-операторов, механиков-водителей танков и боевых машин, артиллеристов, зенитчиков, разведчиков, связистов, не представляется возможным. Организационно-штатная структура бригады по сравнению с полком более громоздкая, по сути это полк с дивизионным комплектом подразделений обеспечения и обслуживания, что значительно затрудняет управление бригадой даже в мирное время, на учениях, я уже не говорю о боевых условиях. Много раз убеждался в этом на практике».

Если внимательно проанализировать угрозы военной безопасности России, то наиболее сложная обстановка складывается на Западе и Дальнем Востоке.

На Западе инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств. Из-за поразившего Европу пацифизма вероятность столкновения с НАТО маловероятна. Но угрозу представляют не заявления политиков, а мощь развернутых в Европе группировок, которые при необходимости могут быть усилены. В зоне ДОВСЕ (на Европейском континенте) Североатлантический альянс имеет 24 дивизии и 254 бригады. На их вооружении 13 тысяч танков, 25 тысяч боевых бронированных машин, 15,5 тысячи артиллерийских систем. Эта группировка может быть усилена американскими войсками. В средствах обеспечения боевых действий (управление, связь, разведка, навигация, РЭБ) преимущество вооруженных сил НАТО над российскими ВС гораздо выше, чем в людях и «железках». Общее их превосходство таково, что речь должна идти даже не о разах, а о порядках величин. Учитывая это, не требуется особых доказательств того, что Западный военный округ в своем нынешнем составе не в состоянии отразить удар противостоящей группировки.

Но на Западе большую опасность, чем группировки войск и сил, представляют постоянно растущие возможности по ведению информационной войны. Развивающиеся высокими темпами информационные технологии уже позволяют вооруженным силам США осваивать приемы и способы такой войны. Однако опубликованные на сайте МО РФ «Концептуальные взгляды на деятельность Министерства обороны РФ в информационном пространстве» не дают ответа на вопрос, как противодействовать информационной войне, какие средства и методы применить для ведения информационного противоборства. К сожалению, сегодня нет ни задач, ни соответствующих научных структур по ведению исследований по этому важнейшему направлению.

На Востоке два военных округа (Шэньянский и Пекинский) из семи имеющихся в КНР сильнее всех Сухопутных войск РФ вместе взятых. А учитывая, что в Восточном военном округе общевойсковых формирований не более одной трети, это превосходство еще выше. Китай за последние 20 лет закупил в России истребители Су-27, Су-30, ЗРКТ «Тор», ЗРС С-300 и другие виды ВВТ, все скопировал без лицензии и производит большими сериями, ничего не продавая за рубеж. И видимо, далеко не случайно, что в советское время на этом ТВД располагалась самая крупная группировка войск (ДВО, ТОФ, ЗабВО и др.) с наличием в ней многих частей постоянной готовности, а руководство ею осуществлялось Ставкой войск Дальнего Востока. Удивляет, что даже этот исторический пример явно проигнорирован современными реформаторами. Это аргументированно вытекает из утверждений генерал-лейтенанта Соболева: «В 29-й армии, управление которой занимает сейчас здание бывшего штаба Сибирского военного округа в Чите, только одна бригада на территории от Улан-Удэ до Белогорска – а это около трех тысяч километров государственной границы. В случае вооруженного конфликта с Китаем китайцам будет очень трудно ее найти, чтобы пленить или уничтожить… Не смешно».

В определенной мере способны решить задачи войска Южного военного округа, в случае если Грузия попытается повторно силовым методом восстановить контроль над территорией Абхазии и Южной Осетии, а также при оказании поддержки внутренним войскам МВД в борьбе с сепаратистскими формированиями на Северном Кавказе.

Войска и силы Центрального военного округа при решении задач на Центрально-Азиатском направлении в рамках ОДКБ тоже смогут парировать попытки талибов (после вывода сил НАТО из Афганистана) распространить свое влияние на Среднюю Азию. Причем количество войск в этих округах, по мнению некоторых военных экспертов, явно избыточно для парирования тех угроз, которые имеются на прикрываемых ими направлениях.

Таким образом, следует отметить, что созданные группировки и соединения в новой организационно-штатной структуре не в состоянии своими силами отразить возможную агрессию как на западе, так и на востоке страны, но могут решать задачи на юге.

Что же делать в этой ситуации?

Возможны два основных варианта действий.

Первый – основные усилия сосредоточить на дальнейшем развитии СЯС. Поэтому в Военной доктрине России официально заявлено: «В случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия Россия оставляет за собой право применить ядерное оружие, когда под угрозу поставлено само существование государства…» При этом необходимо также обеспечить возможность парирования «обезоруживающего» удара, чтобы не оказаться лишенными готовности нанести ответный удар ядерными силами России.

Второй вариант – основные усилия сосредоточить на стратегическом сдерживании, в том числе предотвращении военных конфликтов, поддержании способности Вооруженных Сил к заблаговременному развертыванию на потенциально опасных стратегических направлениях, готовности их к боевому применению. При этом на западе необходимы сильные формирования ПВО-ПРО, способные отражать удары авиации, крылатых ракет противника. На востоке целесообразно восстановить дивизии, усилить их реактивной и другой артиллерией.

Учитывая вышеизложенное, нужна четкая государственная стратегия, которая позволила бы определиться с вариантами военного строительства. Сегодня такой стратегии, к сожалению, нет.

Кадровая проблема

А что же в ходе реформы оказалось в решении кадровых вопросов? Видимо, больше отрицательного, чем положительного. Было сокращено количество штатных офицерских должностей до 150 тысяч (до реформы их было около 350 тысяч), то есть более чем в два раза. Значительная часть тех, у кого были квартиры, ушли из Вооруженных Сил сразу, причем это не самые плохие, а наоборот – наиболее высокоподготовленные офицеры. Они воспользовались возможностью уволиться по оргштатным мероприятиям. Часть офицеров до настоящего времени находится в распоряжении командиров и начальников, ожидая квартиры. В результате огромное число военнослужащих получают деньги, но не служат и не работают. Ликвидирован институт прапорщиков и мичманов. Понятно, что с этой категорией было много проблем, но решая ее радикально (по принципу: нет человека – нет проблемы), были уволены опытные специалисты, обслуживавшие сложные образцы ВВТ (на флоте, в ВВС, Космических войсках, РВСН и др.).

Возникает вопрос: чем руководствовались реформаторы? Оказывается, американским опытом. Но приведем хотя бы один пример. Экипаж авианосца «Нимитц» составляет около 3200 человек, из них офицеров – 203 (6%), состав авиакрыла – 2840 человек, из них офицеров – 366 (около 13%). На авианосце располагается командование авианосной ударной группы (АУГ) – 75 человек, из них 25 офицеров (одна треть). Кто же остальные? Необученные солдаты-призывники? Нет, конечно. Это высокоподготовленные специалисты, не являющиеся офицерами, но имеющие высшее образование и успешно эксплуатирующие сложные системы вооружения, ядерной установки, навигации и т. п.

Вполне очевидно, что прежде чем сокращать офицеров и прапорщиков (мичманов) в нашей армии, надо было постепенно увеличивать долю контрактников с соответствующим образованием, а также создать институт профессиональных сержантов (который, несмотря на принимаемые меры, практически так и не появился). И вообще эти два процесса абсолютно взаимосвязаны: необходимо было увеличивать число подготовленных специалистов рядового и сержантского состава и сокращать офицерские должности. Процесс этот не одномоментный и должен был реализовываться в плановом порядке на основе выбранной стратегии.

Результатом такого реформирования стало, как выяснилось, неумение офицеров вновь сформированных штабов организовать и проводить мероприятия оперативной подготовки. Поэтому сейчас идет разговор об увеличении срока службы генералов и офицеров на пять лет, привлечении уже уволенных генералов для оказания помощи в проведении оперативно-стратегических, оперативных и командно-штабных учений, в воспитательной работе с личным составом.

В ходе реформы системы военного образования так и не появилось научно обоснованного государственного заказа на подготовку специалистов в военных вузах. В отдельных вузах прием слушателей был радикально сокращен, в некоторых прекращен вообще. Например, в Военную академию Генерального штаба (ВАГШ) в 2009 году приняты 16 слушателей, в 2010-м – 11. Учитывая, что после окончания академии в среднем до увольнения в запас они служат не более 10 лет, за этот срок ВАГШ сможет подготовить (при нынешних нормах набора) полторы сотни специалистов. В то же время никто не отрицает, что оперативно-стратегическое и стратегическое образование необходимо иметь офицерам Генштаба, главных штабов видов ВС, штабов родов войск, военных округов, флотов, командования объединений. Простые расчеты показывают, что ежегодно академия должна готовить не менее 80–100 специалистов.

Кроме того, система подготовки офицеров пока не претерпела серьезного изменения (помимо введения в видовых академиях и в ВАГШ десяти- и шестимесячных программ дополнительного профессионального образования) и офицеры для Вооруженных Сил нового облика продолжают по сути готовиться по сокращенным, но старым по своему содержанию программам. Ведь известно, что чем мощнее оружейный арсенал, тем мудрее головы должны быть у тех, кто им владеет. Значит, систему военного образования надо приводить в соответствие с требованиями времени и доверить эту задачу следует профессионалам.

Есть неясности

Много неясных вопросов остается в строительстве видов и родов ВС. В частности, нет объективного ответа на вопрос: нужны ли России атомные авианосцы, вертолетоносцы «Мистраль» и для решения каких задач? Если для ведения военных действий в удаленных от территории России районах, для борьбы с пиратством, то это понятно. А что делать этим средствам при обороне своей территории. Да и применяться они самостоятельно не могут, а только в составе ударной группировки. Им необходимы эскорт, корабли охранения и суда обеспечения. Создание Войск воздушно-космической обороны фактически явилось арифметическим сложением Космических войск и ОСК ВКО (бывшего Московского ВО ПВО) и перспективы их дальнейшего строительства и развития неясны. Нет четкого решения по силам флотов, подготовке инфраструктуры для их базирования. Кроме того:

полномочия Министерства обороны и Генерального штаба остались без четкого разграничения на оперативные и административные;
не были достигнуты согласованность и выполнение Государственной программы вооружения и государственного оборонного заказа в тесной увязке с планом строительства и развития Вооруженных Сил, что в совокупности с тяжелой ситуацией в оборонно-промышленном комплексе не позволило высокими темпами осуществлять переоснащение Вооруженных Сил;
гособоронзаказ 2011 года, как признал Владимир Путин, оказался фактически сорван;
не разрешен конфликт интересов Министерства обороны (покупателя) и предприятий ОПК (продавца) в ценообразовании на продукцию военного назначения;
не сформировалась система межведомственного взаимодействия Вооруженных Сил и других элементов военной организации государства в условиях несовпадения границ ответственности других силовых структур с границами военных округов, федеральных округов РФ (субъектов Федерации);
не была достигнута сопрягаемость систем управления (прежде всего связи и автоматизированных систем управления войсками/силами) воинских формирований различных видов и родов войск ВС, других войск, входящих в межвидовые группировки;
не определены меры по улучшению материально-технического обеспечения войск вне пунктов постоянной дислокации, при возникновении чрезвычайных ситуаций и в других аналогичных случаях применения аутсорсинга.

При создании единой системы материально-технического обеспечения бригады и базы МТО сосредоточены в округе, в армиях почему-то соответствующих органов не оказалось, хотя есть заместитель командующего по МТО. Учитывая, что армия – основное оперативное объединение, ведущее боевые действия, логики в таком решении не просматривается.

“ Реформа не решила важнейшую проблему – не улучшила атмосферу взаимоотношений в воинских коллективах, в мышлении людей в погонах и их менталитет ”
Радикально перестроена система военной науки, количество и штатная численность научно-исследовательских институтов сокращены, в базовых институтах появились филиалы (что усложнило управление и не улучшило качество научной работы). Большинство НИИ подчинено Военно-научному комитету, часть из них – ВУНЦ, которые в свою очередь подчиняются Департаменту образования Минобороны. Главные штабы (штабы) видов ВС и родов войск, отвечающие за строительство своих войск, не имеют возможности осуществлять научное сопровождение этой важнейшей задачи. В результате реформы научный потенциал институтов снизился (число докторов и кандидатов наук сократилось в два и более раз). И это в условиях, когда роль военной науки неизмеримо возрастает.

Особо следует отметить, что реформа не решила важнейшую проблему – не улучшила атмосферу взаимоотношений в воинских коллективах, в мышлении людей в погонах и их менталитет. Проведение реформы волевым, волюнтаристским методом не находит ее поддержки прежде всего у офицеров, поскольку никто не хочет спросить их мнение. Престиж военной профессии практически не повысился, у военнослужащих (в основной массе) нет удовлетворения своей службой.

Ошибок допускать нельзя

В целом несмотря на некоторые положительные результаты военной реформы: повышение пенсий военнослужащим, денежного довольствия отдельным категориям личного состава и другие, основные ее итоги явились далеко не блестящими и декларируемая цель о создании мобильных, оснащенных современной техникой и вооружением, хорошо подготовленных Вооруженных Сил не достигнута. Видимо, этим ВС РФ нанесен вред, чем значительно утрачена их способность на должном уровне решать задачи обеспечения безопасности государства.

На реализацию многотысячных по количеству оргштатных и затратных в финансовом отношении мероприятий, проводимых «системно» методом проб и ошибок и кулуарных согласований, неэкономно и зачастую бесцельно израсходованы огромные суммы народных денег. Миллиардные суммы продолжали уходить на выплату денежного содержания военнослужащим, находящимся длительное время (зачастую годы) в распоряжении из-за необеспечения жильем, создание и внедрение дорогостоящей, бесконтрольной коммерческой аутсорсинговой системы обеспечения и обслуживания войск (сил), на злоупотребления и незаконные расходы при строительстве и приобретении жилья и в других случаях, о чем изложено в соответствующих главах настоящей книги.

Неуспех задач военной реформы во многом объясняется тем, что их проведение поручено совершенно неподготовленным «профессионалам», не понимающим сути реформ, совершенно чуждым объектам и целям реформирования и не несущим ответственности за допущенные провалы в состоянии Вооруженных Сил и обороне государства.

В то же время в реформировании военной организации и ее основы – Вооруженных Сил нельзя допускать ошибок, поскольку от этого зависят безопасность, независимость и целостность Российской Федерации.

Александр Рукшин,
генерал-полковник, начальник Главного оперативного управления Генштаба – заместитель начальника Генштаба (2001–2008)
автор участие в составлении монографии «Реформы по кругу или деньги на ветер», изданной выпускниками и преподавателями Военного финансово-экономического университета.

Источник: http://vpk-news.ru/articles/13125

См также Чудовищные последствия «реформы Сердюкова» до конца не осознаны

“Контрразведка готовит Сердюкову и Медведеву «Дело Мистралей»?