Руководитель советской контрразведки в годы войны Петр Васильевич Федотов был личностью неоднозначной. Своим видом он напоминал профессора или врача, но на самом деле был одним из опытнейших руководителей органов госбезопасности.

Фильм Профессор контрразведки
Год выпуска: 2005 Жанр: Документальный Режиссер: Евгений Дюрич

Академик контрразведки

Личность

ВНЕШНОСТЬ этого человека была обманчива. Слегка полноватое, интеллигентное лицо, задумчивый взгляд. Очки в тонкой металлической оправе делали его больше похожим на университетского профессора, нежели на высокопоставленного руководителя Лубянки сталинской эпохи. Впрочем, он и являлся настоящим “академиком” в мире секретных служб, талантливым аналитиком и организатором, настоящим мастером контршпионажа. Не будем давать однозначных оценок, судить о его поступках из нашего далека. Мы лишь представим на суд читателей отдельные фрагменты из жизни Петра Федотова. В этом нам поможет хранящееся в секретном архиве личное дело генерала-чекиста, со строгой надписью “Хранить вечно” на пожелтевшей обложке.

БОЕЦ КРАСНОЙ АРМИИ

Петр Федотов родился 18 декабря 1901 г. в Петербурге. Его отец Василий Федотович был родом из крестьян села Старое Рахино Старорусского уезда Новгородской губернии. В течение многих лет он работал кондуктором и вагоновожатым питерской конки, а незадолго до своей кончины в 1905 г. устроился вахтером в Министерство просвещения. Мать Петра Пелагея Ивановна также происходила из новгородских крестьян, всю жизнь занималась хозяйством и воспитывала четверых детей: трех дочерей и сына. В страшную блокадную зиму 1942 г. она разделила участь тысяч ленинградцев, оказавшихся на Пескаревском кладбище.

До пятнадцатилетнего возраста Петр жил на иждивении своих старших сестер портних-надомниц Александры и Анны, окончил начальное училище и четырехклассное городское училище имени Менделеева. С 1915 г. он начинает самостоятельную трудовую деятельность, поступив в газетную экспедицию Петроградского почтамта в качестве раскидчика и упаковщика газет, по вечерам же подрабатывал киномехаником в частных кинотеатрах, сначала в “Марсе”, а затем в “Волшебных грезах”.

В октябре 1917 г. Федотов записывается в ячейку сочувствующих большевикам, а в начале 1919 г., в неполные 18 лет, добровольно вступает в ряды Красной Армии: он – рядовой боец 1-й Петроградской коммунистической бригады, сражается с белогвардейцами на Восточном и Южном фронтах. В боях под Купянском и Валуйками был контужен и ранен. Летом 1919 г. Петра приняли в РКП(б) и направили на политкурсы при политотделе Южного фронта.

Слушателем курсов Федотов принял участие в боевых действиях против частей генерала Мамонтова, а затем его направляют политруком роты в 1-й Революционной дисциплины полк, который бьется на Северном Кавказе с остатками белогвардейских частей в казачьих станицах, в Чечне и Дагестане.

В конце 1920 г. полк понес большие потери и был расформирован, а молодой политрук Федотов переведен на работу в особый отдел 8-й армии в качестве цензора-контролера. С этого момента на долгие годы судьба связала бывшего петроградского почтовика с органами госбезопасности.

ОПЕРАТИВНЫЕ “УНИВЕРСИТЕТЫ”

Не прошло и года, как способный двадцатилетний парень становится начальником осведомительного отделения Грозненского отделения ГПУ. Тогда же к нему пришло и его первое служебное поощрение. В 1922 г. в духе того времени, пропитанного романтикой революции, Петр Федотов “за усердную работу и постановку осведомительного аппарата в округе и особенно на промыслах премирован кожаным костюмом”. Позже к нему придут другие поощрения и награды, и на его груди появятся два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, а также ордена Кутузова 1-й степени, Красной Звезды и Знак Почета. Причем большую их часть он получит в период Великой Отечественной войны. Но все это придет потом, спустя годы. А тогда, в далеком 1923-м, Федотов руководил своей первой крупной операцией по разоружению Ачхой-Мартановского района Чечни и разгрому банды Мазы Шадаева.

Через год новое испытание: участие в разработке и уничтожении крупных (до 10 тыс. человек) вооруженных формирований шейха Али Митаева. Тогда же в первой служебной аттестации на заместителя начальника Восточного отдела Чеченского областного отдела ОГПУ Петра Федотова его непосредственный начальник написал о молодом чекисте следующий отзыв: “Как хорошо знающий все специфичности восточной работы в занимаемой должности незаменим. Отличный восточник в части работы чисто аналитической, знает и оперативную отрасль. Крайне усидчив, трудолюбив и дисциплинирован, хороший товарищ, не решителен. Инициативу имеет, но недостаточно энергичен”.

В 1925-1926 гг. началось разоружение Чечни и Дагестана. Проведя основательную подготовительную работу, заместитель начальника опергруппы по району Федотов руководил информационной и агентурной службами, степень организации которых получила высокую оценку командования. Это позволило верно ориентироваться в обстановке в период операций, обеспечив их успех. Одновременно благодаря созданным Федотовым оперативным позициям среди местного населения удалось без привлечения войск РККА ликвидировать вооруженные формирования шейхов Ильясова и Ахаева, а впоследствии и шейха Аксалтинского.

В 1927 г. Федотова переводят в Ростов-на-Дону в Полномочное представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. Здесь, как и ранее, он занимался так называемым политбандитизмом. Поэтому маршруты его служебных командировок оставались все те же. Как правило, это была Чечня. Отзывы нового руководства об оперуполномоченном Федотове по-прежнему высоки: “Весьма добросовестный, честный и преданный работник. Свою работу знает хорошо, проявляет в ней большую инициативу. В выполнении заданий медлителен, что окупается чрезвычайной тщательностью работы и продуманностью подхода к ней”.

На рубеже 1920-30-х гг. в органах ОГПУ происходят существенные качественные изменения. В соответствии с партийными установками меняются ориентиры в их деятельности. Инициированная в Москве волна политических процессов типа “дела Промпартии” прокатилась по всей стране. В каждой республике, области или крае партийные руководители требовали от чекистов не отставать от столицы. В результате на местах возникали свои мини-процессы, где на скамьях подсудимых оказывались представители старой технической и творческой интеллигенции, бывшие царские офицеры и военспецы Красной Армии. Чуть позже, после убийства Кирова, их место заняли сторонники партийной оппозиции, причем как явные, так и вымышленные.

В этот непростой период Петр Федотов по мере служебного роста все больше сосредотачивается на работе в секретно-политическом отделе Северо-Кавказского ПП ОГПУ. Участие в раскулачивании, разработка троцкистских и эсеровских групп, местной интеллигенции. Все это стало составной частью его оперативной биографии. Таковым было то время, когда “революцию не делают в белых перчатках”. При этом основной линией его деятельности по-прежнему оставалась борьба с националистическим подпольем.

Любопытный факт. Проходя службу в столь идеологизированном ведомстве, Федотов оставался беспартийным. Начатый в 1919 г. партийный стаж оказался прерван им по собственной инициативе в 1922 г. Позже в своей автобиографии он объяснял эту ситуацию следующим образом: “…вследствие политической незрелости и нерадивого отношения к партийным обязанностям и поручениям, пренебрегая советами старших товарищей учиться и активно участвовать в жизни парторганизации, я отошел от партии и механически выбыл из ее рядов, что с наступлением более зрелого возраста всегда решительно осуждал”.

“Второе пришествие” в ряды ВКП(б) старшего лейтенанта госбезопасности (что соответствовало званию майора РККА) Петра Федотова состоялось лишь в начале 1937 г. К этому времени на левой стороне его гимнастерки уже два года как поблескивал особо почитаемый в чекистской среде знак “Заслуженный работник НКВД”. Умудренный опытом и находящийся в расцвете сил аналитик-контрразведчик считался тогда одним из ведущих специалистов по Северному Кавказу. Вскоре он будет переведен в Москву. Начнется, наверное, самый сложный период его жизни. Ему удастся в отличие от многих, не провалившись, пройти по “тонкому льду”…

РЕПРЕССИВНЫЕ ГОДЫ

После ареста многолетнего шефа Лубянки Генриха Ягоды и его людей в органах потребность в кадрах в центральном аппарате была высокой. В июне 1937 г. вместе с группой других сотрудников Северо-Кавказского УНКВД Федотов оказывается в столице и до октября месяца работает помощником начальника секретариата, после чего, наконец-то, получает “профильную” должность – начальника 7-го (восточного) отделения 4-го секретно-политического отдела (СПО) Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД СССР. На это время приходится пик ежовских “оперативных ударов”, осуществляемых по прямому указанию Кремля. В июле 1938 г. Федотов становится заместителем начальника, а с сентября 1939 г. – начальником 4-го отдела.

Назначение Федотова на столь высокий пост произошло уже после того, как наркомат внутренних дел возглавил бывший первый секретарь ЦК КП(б) Грузии Лаврентий Берия, а ГУГБ – Всеволод Меркулов, экс-заведующий отделом того же партийного комитета. Федотов оказался одним из немногих работавших в аппарате Ежова, кто не был отвергнут Берией, более того, он получил повышение по службе.

Безусловно, определенную роль сыграло семнадцатилетнее пребывание Петра на Северном Кавказе, где о его работе мог знать и тогдашний руководитель Закавказского ОГПУ Лаврентий Берия. Но главное все же не в этом. Федотов никогда не числился в приближенных Ежова или кого-либо из его верных соратников, угодивших на плаху вместе со своим наркомом. Он представлял пример типичного “служивого человека”, тянувшего свою лямку. К тому же он не значился в списках “отличившихся” на оперативной и следственной работе в мясорубке 1937 г., а больше был известен, как хороший аналитик.

Однако справедливости ради следует отметить, что, став руководителем СПО, центрального органа “тайной политической полиции” СССР, Федотов просто не мог не оказаться причастным к деяниям, названным позже незаконными массовыми политическими репрессиями. Несмотря на то что к тому моменту их пик уже миновал, на постановлениях на арест многих невинных людей осталась его подпись.

В сентябре 1940 г., когда вся страна жила в ожидании близкой войны, комиссар госбезопасности 3 ранга Федотов получил назначение на новую ответственную должность – начальника 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД, преобразованного спустя полгода во 2-е Управление нового наркомата – государственной безопасности (НКГБ).

Назначение Федотова шефом советской контрразведки совпало по времени с началом разработки стратегами Третьего рейха оперативных планов вторжения в СССР, получивших впоследствии кодовое название “Барбаросса”, что влекло за собой активизацию работы немецких разведчиков-дипломатов в Москве. Поэтому своей первостепенной задачей новый руководитель 2-го Управления видел в том, чтобы максимально затруднить деятельность по сбору информации сотрудникам посольства фашистской Германии, а также посольств стран ее союзников, прежде всего Японии.

Контрразведчики НКВД, возглавляемые Петром Федотовым, стремились воспрепятствовать так называемым “туристическим” поездкам по стране сотрудников немецких, японских и других дипредставительств. Их передвижения и контакты тщательно отслеживались. Приобреталась источники среди обслуживающего персонала посольств, а также из числа корреспондентов иностранных газет и информационных агентств. Редко, но все же удавалось поймать на компромате и завербовать непосредственно дипломатов.

При Федотове в Москве появился, пожалуй, один из самых ценных негласных сотрудников контрразведки того времени, будущий Герой Советского Союза Николай Кузнецов (“Колонист”), который начал работать в столице по линии СПО, но в 1940 г. был переведен во 2-е Управление. Уникальные способности к перевоплощению этого уральского “самородка” открывали перед чекистами значительные оперативные возможности.

Согласно идее, рожденной на Лубянке, Колонист под видом летчика-испытателя московского авиазавода был подставлен сотрудникам ряда посольств, в том числе Германии и Японии. Расчет оказался верен, и к агенту НКВД начали проявлять повышенный интерес иностранные разведчики-дипломаты. Благодаря Колонисту контрразведке становились известны их намерения, планы и устремления. Об остроте и серьезности проводимых Колонистом комбинаций свидетельствует тот факт, что его действиями лично руководил Федотов.

Весной 1941 г. подчиненные Федотова добились большого успеха. Благодаря хитроумно проведенному мероприятию им удалось внедрить технику слухового контроля в кабинет главного германского разведчика в СССР, военного атташе генерала Эрнста Кестринга. Это позволило в последние предвоенные месяцы практически ежедневно докладывать руководству страны о настроениях и приготовлениях немцев. Показательна, кстати, стенограмма от 31 мая 1941 г., проливающая свет на первопричины серьезных опасений Сталина провокаций со стороны Германии. Кестринг, беседуя у себя в кабинете со словацким посланником, заявлял: “Здесь надо осуществить какую-нибудь провокацию. Нужно сделать так, чтобы здесь был убит какой-нибудь немец, и тем самым вызвать войну…”

Немецкое и японское посольства не были единственными объектами оперативного внимания со стороны Федотова и его сотрудников. Активную и весьма результативную работу 2-е Управление проводило также в отношении дипломатических миссий Великобритании, Финляндии, Турции, Ирана, Словакии и других стран.

МОСКОВСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

Великая Отечественная война поставила перед советскими спецслужбами новые задачи. Произошли и организационные изменения. В июле 1941 г. НКГБ вновь влился в НКВД, которым по-прежнему руководил Берия. Федотов же остался начальником 2-го Управления, но теперь уже НКВД, на которое были возложены следующие задачи: учет и разработка германских разведорганов и осуществление контрразведывательных операций; выявление, разработка и ликвидация агентуры спецслужб противника в Москве; оперативная работа в лагерях военнопленных и интернированных; наблюдение и контроль за разработками местных органов НКВД; учет и оперативный розыск агентуры противника, предателей и пособников фашистских оккупантов; охрана дипломатического корпуса…. Позже, когда линия фронта начала двигаться на запад, к ним добавилась еще одна: обеспечение очистки освобожденных от оккупантов городов и районов от оставленной здесь агентуры противника и организация в них оперативной работы.

Но самые горячие дни для подчиненных Петра Федотова и Павла Судоплатова наступили тогда, когда гитлеровцы стояли у ворот столицы. На случай захвата немцами Москвы было создано мощное подполье, укомплектованное чекистами, их негласными помощниками, гражданами, добровольно изъявившими желание выполнять специальные задания в тылу врага.

Масштаб проделанной подготовительной работы просто впечатляет. Оккупантов ждали в Москве большие неприятности. По замыслу руководства Лубянки на нелегальное положение были переведены 243 человека, из которых сформировали 36 групп, получивших оперативно-боевые, диверсионные и разведывательные задачи. 78 человек подготовили для индивидуального осуществления разведывательных и диверсионно-террористических акций.

В столице и Подмосковье имелись явочные квартиры, склады с оружием, боеприпасами, взрывчатыми и зажигательными веществами, горючим, продовольствием, а также явочные пункты под видом мелких мастерских, магазинов, парикмахерских, в которых должна была ремонтироваться радиоаппаратура, оружие и изготавливаться спецсредства для подпольщиков. Все группы снабдили тщательно укрытыми радиостанциями. Нелегалы получили необходимые документы, устроились на работу или уже работали в качестве мастеров-кустарей, продавцов торговых палаток и аптек, преподавателей, артистов, шоферов, сторожей, служителей церкви и т.д. Значительная часть московского подполья готовилась для внедрения в административный аппарат оккупационных властей и разведорганы немецкой армии.

С каждой оперативной группой и одиночками были досконально отработаны задания, легенды для легализации, способы связи и пароли, проведены занятия по, так сказать, специальной боевой подготовке, поведению в случае задержания и допросов. Здания и объекты, которые могли использоваться гитлеровцами, изучались участниками опергрупп для возможного проведения диверсий и терактов. Семьи участников подполья вывезли в тыловые районы.

Возглавить все это “хозяйство” поручили непосредственно начальнику 2-го Управления НКВД Петру Федотову, который по замыслу руководства наркомата, перейдя на нелегальное положение, должен был координировать деятельность всех оставленных в столице агентурных групп.

В начале 1943 г. Наркомат внутренних дел подвергся очередной реорганизации. Как и до войны, из него был выделен НКГБ. Петр Федотов по-прежнему руководил управлением под # 2 во вновь воссозданном наркомате. При этом к задачам контрразведывательного управления добавилось еще несколько: оперативное обслуживание объектов промышленности, борьба с антисоветскими элементами внутри страны и националистическими вооруженными формированиями УПА и ОУН на Украине, а также “лесных братьев” в Прибалтике. Среди мероприятий, проведенных чекистами 2-го Управления НКГБ, особняком стоит контрразведывательное обеспечение конференций глав правительств союзных держав – СССР, США и Великобритании в Тегеране (ноябрь-декабрь 1943 г.), Ялте (февраль 1945 г.) и Потсдаме (июль-август 1945 г.).

МОЛОТОВ – НАЧАЛЬНИК И… ЗАСТУПНИК

После войны на Лубянке произошла смена руководящих кадров. Ключевые посты в системе МГБ заняли люди Виктора Абакумова, руководителя ГУКР “Смерш” НКО СССР. Лаврентий Берия был “брошен” Сталиным на решение “атомной проблемы”, а Всеволода Меркулова, казавшегося вождю слишком мягким (“министра госбезопасности должны бояться”), отправили на другую работу.

В конце 1947 г. структура советских органов безопасности вновь претерпела изменения. Создается централизованный аналитический центр по обработке информации, поступающей по каналам внешнеполитической и военной разведок. Это был ответ Сталина на создание ЦРУ США. Новый орган назвали Комитетом информации при Совете Министров СССР, в него вошли 1-е (разведывательное) Управление МГБ и ГРУ Генштаба Вооруженных сил. Руководителем Комитета стал Вячеслав Молотов, а его заместителем – генерал-лейтенант Петр Федотов, чья склонность к аналитической работе давно была известна на Лубянке и Старой площади.

Вклад Федотова в развитие отечественной разведки характеризуют по-военному сухие, но достаточно емкие строки из его служебной аттестации (1951 г.): “…Приложил много усилий в деле укрепления заграничного разведаппарата, в частности в деле подбора и пополнения его соответствующими работниками, а также по отработке практических задач по организации разведработы в каждой отдельной стране. Провел целый ряд мероприятий, направленных на укрепление центрального аппарата и улучшения его работы”.

В феврале 1952 г. Комитет информации упразднили, а Федотову, выведенному за штат, в течение года пришлось ждать нового назначения. Это вновь был отнюдь не легкий период его жизни. Молотову грозил арест, после этого, не исключено, мог оказаться в камере и Федотов… Но и на сей раз судьба была к нему благосклонна.

После смерти Сталина Министерство государственной безопасности влилось в МВД, руководителем которого вновь стал Берия. Федотов при этом опять получил должность начальника контрразведывательного управления, на которой он проработал полтора года. Арест Берии и разгром его “команды” из числа генералитета органов госбезопасности и внутренних дел никоим образом не отразились на судьбе Федотова, который продолжал исправно возглавлять советскую контрразведку, в том числе и в составе нового ведомства – Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР. Видимо, не попасть в число “заговорщиков” Берии со всеми вытекающими последствиями Петру Васильевичу помог Молотов.

НА ЗАКАТЕ СЛУЖЕБНОЙ КАРЬЕРЫ

В чем же заключался секрет “долгожительства” Федотова на руководящих постах Лубянки? Положительную роль в этом сыграли его высокий профессионализм и исполнительность. Он, видимо, никогда не стремился играть какую-либо самостоятельную роль, не говоря уже об участии в подковерной аппаратной, а тем более – политической борьбе (вспомним хотя бы факт его выбытия из партии на заре службы в органах). Но главное все же заключается в незаангажированности его личности со стороны таких фигур, как Ежов, Берия или Абакумов.

Первую и весьма серьезную трещину карьера Петра Федотова получила в 1956 г., когда после XX съезда КПСС и разоблачения на нем культа личности Сталина он был “сослан” в Высшую школу КГБ на должность заместителя начальника редакционно-издательского отдела. Примечательно, что гонения на Федотова, обвиненного в участии в массовых репрессиях, происходили в тот момент, когда председателем КГБ СССР был не кто иной, как Иван Серов, на чьей совести лежали не только незаконные аресты и практически все операции по переселению репрессированных народов, но и сотни смертных приговоров, которые он подписал собственноручно, будучи неоднократно председателем на заседаниях Особого совещания при НКВД СССР.

Может быть, опала Федотова свидетельствовала о разгоравшейся борьбе в верхних эшелонах власти, когда ставленник Хрущева (Серов) стремился убрать с ключевого поста в госбезопасности человека, близкого к Молотову, перешедшему в оппозицию к новому лидеру партии? Не исключено.

Однако для Федотова это был не самый худший вариант, если вспомнить об участи его сослуживцев Павла Судоплатова и Наума Эйтингона (заместитель Судоплатова), которых приговорили к многолетнему тюремному заключению, или Павла Фитина (бывший шеф внешнеполитической разведки), заведовавшего фотоателье в Москве. Не говоря уже о расстрелянных Викторе Абакумове и Соломоне Милыштейне.

“Добили” Федотова спустя три года, когда КГБ оказался под недавним первым секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Шелепиным, спешившим, видимо, очистить Комитет от генералитета сталинский эпохи. В результате Петра Федотова разжаловали, исключили из партии и уволили из органов госбезопасности “по несоответствию занимаемой должности”, но при этом сохранили награды и, главное, пенсию, приняв во внимание необходимость содержать и кормить несовершеннолетнюю дочь.

Изгнанный с Лубянки и отлученный от дела, которому он посвятил всю жизнь, тяжело больной Петр Васильевич Федотов после этого вскоре скончался (1963 г.). Впервые его имя и портрет появились лишь три года назад в книге “Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки”, подготовленной сотрудниками ФСБ.

Олег Матвеев
Владимир Мерзляков
Независимое военное обозрение 17.05.2002