«Кто к знамени присягал…»

Александр Иванович – личность неординарная, человек сложной судьбы. Его жизнь – подвиг гражданина своей страны. Родился и вырос он в селе Александровское Ставропольского края. В 1939 году по комсомольской путевке был направлен в Калиновичское военное училище, а в июле 1941 года — на фронт.

Свой первый бой двадцатилетний лейтенант принял под Ельней, а под Вязьмой попал в окружение. Далеко не всем посчастливилось прорваться к своим. Оставшись во вражеском тылу, наш герой вступил в борьбу с фашистами – в начале 1942 года сформировал партизанский отряд, который позже вошел в состав партизанской дивизии «Дедушка», воевавшей на минском направлении.

Из партизанской характеристики:

«Тов. Козлов с октября 1941 года принимал активное участие в партизанском движении в Смоленской области. Он был организатором партизанского отряда в деревнях Селянка, Фенино, Громани, Калита Дорогобужского района. Был назначен командиром третьего батальона первого партизанского полка. В 1942 году дважды представляется к правительственным наградам. Командир партизанской дивизии «Дедушка» Воронченко В.И. Комиссар Силантьев П.Ф.».

Во время одного из боев раненый Александр вместе с другими партизанами попал в плен и оказался в лагере. Туда позже привезли и его жену, военфельдшера Евдокию Вилкову. Установив, что женщина ждет ребенка, немецкая контрразведка посчитала это обстоятельство удачным поводом для вербовки ее мужа, а также гарантией верности будущего агента. В случае его перехода на сторону Красной Армии семью ожидал расстрел.

«Почему выбор пал на меня? — вспоминал ветеран. — Немцы знали определенно, что я возвращусь, потому что здесь была заложница — моя жена. Более того, она была беременна, и ждали рождения ребенка, чтобы увеличить число заложников. Но случилось так, что родился ребенок слабым, и он через три дня умер».

Козлов прекрасно понимал, что согласие на сотрудничество с разведкой противника обрекает его на предательство. В то же время бывший офицер расценивал предложение врага как возможность проникнуть в фашистскую спецслужбу и при первой возможности с ценными сведениями перейти к своим. После долгих мучительных раздумий Козлов согласился на вербовку. Несколько месяцев агента под псевдонимом «Меньшиков» обучали в абверкоманде-103 «Сатурн», которая дислоцировалась в белорусском городе Борисове.

«Когда я закончил немецкую разведшколу, я получил самое ответственное задание, — рассказывал Александр Иванович. — Я должен был передать немецким агентам, которые работали под Москвой, в Малаховке, 500 тысяч рублей, питание для радиостанций, бланки различных документов и возвратиться обратно. Было обещано немцами: если я выполню задание и возвращусь обратно, то мне будет присвоено звание офицера немецкой армии, я буду награжден и останусь в школе как ее преподаватель».

Козлов не думал выполнять задание немцев и возвращаться в «Сатурн». После заброски в советский тыл он с ценными сведениями явился в советскую контрразведку. Однако на Лубянке решили иначе. В Главном управлении контрразведки «Смерш» Козлову поверили и под видом успешно выполнившего задание агента перебросили обратно за линию фронта, снабдив паролем «Байкал-60». Ему поручалось сообщать в Центр данные о вражеской агентуре.

Из справки-характеристики на зафронтового агента «Байкал-60»:

«В июле 1943 года в органы «Смерш» явился с повинной агент германской разведки «Равеский», он же «Меншиков» — Козлов Александр Иванович… После явки с повинной был перевербован Главным управлением «Смерш» и под псевдонимом «Байкал-60» 17 июля 1943 года переброшен в тыл противника под видом выполнившего задание германского агента… Начальник 4-го отдела Главного управления «Смерш» генерал-майор Утехин».

«Когда я явился в наши органы и сообщил обо всем, это была как манна небесная для нашей контрразведки, — рассказывал разведчик. — Внедрить туда, в школу, своего разведчика было практически невозможно, потому что немцы сами производили отбор из числа военнопленных. Поэтому единственный случай, он так и остался в истории, что только туда проник один я».

Не мог Александр Иванович знать, что советская контрразведка в годы Великой Отечественной войны вела активную закордонную работу. «С 1 октября 1943 года по 1 мая 1944 года военные контрразведчики перебросили в тыл противника 345 агентов, среди них 50 — перевербованных агентов германской разведки, — приводят официальные данные в книге «Смерш» К. Дегтярев и А. Колпакиди. — Возвратились после выполнения задания — 102; 57 внедрились в разведшколы, а 26 остались в разведорганах, выполняя задания военной контрразведки. Благодаря показаниям возвратившихся из-за линии фронта агентов военные чекисты задержали 43 германских разведчика, получены установочные данные на 620 сотрудников разведорганов и 1103 агентов, из них 273 — арестованы».

Авторы книги процитировали выдержку из официальной справки о деятельности А.И. Козлова в тылу врага: «…с июля 1943 года по апрель 1945 года по заданию органов безопасности находился в немецкой разведывательной школе, сначала преподавателем, а затем начальником учебной части. Используя свое служебное положение, перевербовал 7 немецких агентов, 6 из которых прибыли по паролю, данному Козловым, в органы госбезопасности. Козловым проводилась также работа по отчислению из школы немецких агентов, которые были наиболее преданы немецкому командованию. Возвратившись в июне 1945 года в Советский Союз, Козлов представил в органы госбезопасности подробный отчет о деятельности разведшколы. Назвал 57 агентов и 29 официальных сотрудников школы».

За сухими строчками, без преувеличения говоря, подвиг. Представьте, что значит перевербовать 7 агентов… Каждая такая перевербовка могла закончиться для Александра Ивановича разоблачением и гибелью. Ему приходилось постоянно рисковать, быть в напряжении, контролировать каждое свое слово, каждый шаг.

Как не имеющий специальной подготовки офицер сумел переиграть германских асов контрразведки, выполнить задание и остаться живым? И не просто переиграть, а войти к ним в полное доверие, получать награды, воинские звания и повышения по службе. Можно лишь предположить, что такая работа под силу только человеку железной воли и незаурядного ума.

Несмотря на обилие публикаций об Александре Ивановиче, его работа в «Сатурне» отражена слабо. Даже в изданиях, посвященных деятельности отечественных спецслужб. В частности, К. Дегтярев и А. Колпакиди ограничились лишь одной выдержкой из официальной справки. Начальник центра информации и общественных связей КГБ Республики Беларусь Валерий Надтачаев в книге «Военная контрразведка Беларуси: судьбы, трагедии, победы…», вкратце рассказав о встрече человека-легенды с сотрудниками отдела военной контрразведки по Борисовскому гарнизону в декабре 1999 года, лишь упомянул о его работе в абверкоманде-103. В небольшом очерке автор сделал акцент на тех испытаниях, которые выпали на долю разведчика после войны.

Во время отступления немцев в 1944 году «Меньшиков», он же «Следопыт», не получив инструкций из Центра, перебазировался с разведшколой в немецкий город Бисмарк, который в дальнейшем был занят американскими войсками. При содействии союзников он связался с советской военной миссией в Париже и вскоре был доставлен в Москву. Но вместо ожидаемых наград и почестей разведчика ждало увольнение из армии.

«Тогда была такая система, что не верили разведчикам, — вспоминал А.И. Козлов. — Я помню, я попал в плен к американцам, и было предположение, что я мог быть завербован американской разведкой. Поэтому когда я возвратился, вообще со мной поступили несправедливо. Меня не направили в высшее учебное заведение государственной безопасности, в Высшую школу КГБ, было и МГБ, или в академию Генерального штаба. Из меня бы получился прекрасный разведчик, потому что я уже имел опыт, у меня не хватало только образования. Но так не получилось, и я был не только отчислен из органов, а и из армии».

С отметкой в военном билете «был в плену» он не мог устроиться на работу. Не выдержав испытаний, от него ушла жена. При очередной попытке трудоустройства Александр Иванович, не выдержав, заявил, что был не только пленным… После чего последовали вызов в Москву и арест. В постановлении на арест и обыск от 1 июня 1949 года говорится: «Будучи начальником учебной части «Сатурна», в своих лекциях Козлов высказывал резкие антисоветские суждения и запугивал агентуру репрессиями со стороны органов НКВД в случае явки с повинной». А что он должен был говорить на лекциях? Вести пропаганду за советскую власть? Такая вот нелепица…

Полтора года шло следствие. По постановлению особого совещания при МГБ он был обвинен «в разглашении сведений, не подлежащих разглашению». Разведчик получил три года и отбыл срок в карагандинском лагере. Жизнь человека, отдавшего все силы на борьбу с врагом, была растоптана. Впрочем, после войны судьбу Козлова раздели десятки кадровых сотрудников и агентов советских спецслужб, работавших во вражеском тылу.

На восстановление доброго имени, чести и достоинства ушли годы. Только в декабре 1963 года А.И. Козлов был полностью реабилитирован. Много лет спустя ему были вручены ордена Красного Знамени, Красной Звезды и медаль «Партизану Великой Отечественной войны». На основе его военной биографии была написана книга «Сатурн» почти не виден» и сняты кинофильмы «Путь в «Сатурн» и «Конец «Сатурна». В Историческом музее Борисова А.И. Козлову установили бронзовый бюст, а в селе Александровском на доме, где он жил, — памятную доску.

Выступая на торжественном собрании по случаю присвоения ему звания «Почетный гражданин г. Борисова», Козлов пожалел, что у него нет фронтовых друзей. В ответ поднялся весь зал: «Мы — Ваши друзья!». В конце 80-х ветеранские организации Белоруссии обратились с просьбой к Съезду народных депутатов СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Десять лет спустя губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко подписал ходатайство о присвоении ему звания Героя России. Ответов не последовало…

Парадоксальная сложилась ситуация вокруг имени разведчика. О нем писали книги и очерки, снимали фильмы, но формально он везде значился бывшим военнопленным. Иногда А.И. Козлов горько шутил, что можно было снять и третий фильм – «Проклятие Сатурна». Лишь в 1993 году в послевоенной судьбе Козлова начался поворот. Работники собеса сумели добиться предоставления справки из Московского военного трибунала, где впервые официально была признана ошибка в отношении Александра Козлова. Разведчик начал получать льготы.

Годы тяжелых испытаний не озлобили, не ожесточили Александра Ивановича. Он до последних дней оставался патриотом своей страны, с честью выполнил наказ Петра Великого: «Кто к знамени присягал единожды, тот у оного и до смерти стоять должен».

Александр Иванович Козлов ушел из жизни 3 сентября 2008 года. Смерть таких людей — это скорбь для всей нашей необъятной страны, которая в их лице теряет великое поколение людей, отстоявших независимость нашей Родины…

Источник: http://rusedin.ru/

Разведчики не видят cнов

ЖИТЕЛИ села Александровское, что на Ставрополье, приехали на Кубань, чтобы вручить Александру Козлову, легендарному двойному агенту, удостоверение почетного гражданина. Об удивительном советском разведчике, в годы Великой Отечественной войны перевербовывавшем курсантов разведшколы абвера и с их помощью передававшем в Москву ценнейшую информацию, сняты фильмы “Путь в “Сатурн” и “Конец “Сатурна”. Но о подвиге своего односельчанина, который сейчас живет в кубанском городке Горячий Ключ, александровцы узнали лишь в конце 60-х годов. После войны Александр Козлов был репрессирован и предан забвению. Он согласился рассказать корреспонденту “Российской газеты” о том, что осталось за кадром фильмов и не вошло в книги о нем.

Российская газета | Известность вам принесли фильмы о советской разведке “Путь в “Сатурн”, “Конец “Сатурна”, снятые Виленом Азаровым, где сыграли такие звезды отечественного кино, как Михаил Волков, Георгий Жженов…

Александр Козлов: А мне эти фильмы не нравятся, потому что в них слишком много придумано. Но это мое мнение. Когда пригласили на съемки и предложили отредактировать сценарий, я перечеркнул все страницы: был не согласен с тем художественным вымыслом, которым напичкана картина. Доходит до смешного. Двойного агента Крамера, он же Крылов, которого в кино играл Михаил Волков, в кино сделали немцем Поволжья, так объясняя его знание немецкого языка. Но фашисты знали, что даже секретарей обкомов немецкой национальности в СССР отправили во время войны в ссылку. Во время съемок согласия у нас с режиссером не получилось. Кстати, после того, как фильм вышел на экраны, моей фамилии в титрах не оказалось, хотя я был консультантом, работал с актером Волковым, исполнявшим главную роль.

РГ | Как вы на самом деле стали двойным агентом?

Козлов: Я не был профессиональным разведчиком. Стать им меня заставила жизнь. Проникнуть в немецкую абвер-разведку профессионалу было невозможно. 17 абверкоманд создавались еще в начале войны. Каждая такая команда имела собственную разведшколу, в которой обучали агентуру. Агентов вербовали сами немцы в лагерях для военнопленных. Для этого туда засылались люди абвера, которые в течение месяца “надевали шкуру” военнопленных. Их так же били, они плохо питались, чтобы не выделяться. Зато потом после месячного срока вербовщиков отправляли отдыхать на побережье и выдавали солидные суммы. В лагерях они выявляли людей, пронемецки настроенных или имевших другую слабину, и докладывали начальству. Кандидатов отбирали и посылали в другой специальный лагерь. .

После многочисленных проверок из самых интеллектуальных вербовали будущих курсантов разведшкол. И начинали их психологически обрабатывать

Я попал в плен после разгрома партизанского отряда, которым руководил, вместе с беременной женой, это заинтересовало фашистов, они решили, что меня можно постоянно держать на крючке. Узнав, что меня вербуют, я увидел в этом возможность вернуться к своим. Другие бойцы не рисковали, потому что боялись репрессий и недоверия со стороны наших. Бывали случаи, когда пытавшихся вернуться на советскую сторону военнопленных не доводили до СМЕРШа (советская разведывательная организация, которая расшифровывалась как “Смерть шпионам”), расстреливали как шпионов. А мне было всего 22 года, и я ничего не боялся. У меня хватило бы и сил, и ума вернуться на родину. Но любимую жену Галю я не мог бросить, поэтому придумал свой план. Решил, что при первой же возможности во время выполнения задания для немцев проберусь к своим и предложу советской разведке свою схему: направить меня обратно в немецкую разведшколу, чтобы я мог передавать ценную информацию; В немецкой же разведшколе мне пообещали звание офицера и должность преподавателя, если проявлю себя хорошо во время выполнения заданий. Я сообразил, что это уникальный шанс. Немалую роль в том, что мне потом поверили в СМЕРШе, сыграло то, что в Москве тогда на лечении находился бывший командир партизанской дивизии, который воевал вместе со мной. И уже в 1942 году я был награжден орденом Красной Звезды. Но об этой награде я узнал спустя долгие годы уже после того, как был репрессирован на родине, отсидел в лагерях, а затем получил справку о реабилитации. Фашистам же и в голову не приходило, что ценные сведения, которые передавала перевербованная мною агентура, разрабатывал Генштаб СССР. Немцы считали перевербованных мною агентов чрезвычайно ценными, и группа была награждена высокими немецкими наградами. Но когда я вернулся после войны на родину, мне сказали, мол, группа работала под нашу диктовку еще до твоего появления. Это неправда.

РГ | Как в реальности вам удалось выйти на связь с советской разведкой и вернуться затем в немецкую разведшколу?

Козлов: Мне доверили важнейшее задание; я должен был передать немецким радистам в Малаховке, подбрюшье Москвы, полмиллиона денег и питание для рации. Это была очень ценная для немцев группа, передававшая, к примеру, сведения о движении советских военных эшелонов. Ночью немецкий бомбардировщик поднялся на восток, выбросил меня в районе Тулы. Я благополучно высадился на опушке леса и приступил к выполнению своего плана. Специально не скрыл парашют на месте высадки. У меня был пистолет, освободил обойму от патронов, чтобы мне поверили, что явился с чистыми руками. Подошел к своим бойцам и попросил их отвести к своему командиру. Я был в советской военной форме. Командир роты отвел меня к начальнику штаба. Удостоверение капитана Раевского на шелковом полотне, чтобы не шелестело, которое мне выдали в разведшколе Абвера, точь-в-точь такое же, как было у наших разведчиков, стало пропуском. По цепочкея дошел до представителей советской контрразведки, которым рассказал о своем плане действий. И получил добро. Было предусмотрено, в расположение какой дивизии я должен перейти, чтобы вернуться назад к немцам – около Жиздры ночью, через передовую. Меня сопровождал товарищ из Москвы, начальник контрразведки. Трое крупных чинов также пришли на передовую. Мне приказали идти. Я пополз. Никакой серьезной подготовки для моего отхода к немцам не было. Я знал, что перед страху, как к зубной боли. Телефоном нельзя пользоваться, писать тоже – если перехватят, это вещдок. Даже с женой, к которой меня возили по выходным, был условный язык знаков -одно поглаживание рукой означало: осторожно! Подслушивающие устройства устанавливались везде. До сих пор думаю, что кто-то свыше мне помогал остаться невредимым.

РГ: За что вас репрессировали

Козлов: Как немецкий офицер в конце войны я попал в плен к американцам. Когда находился в плену, искал связь со своими. Знал, что они наши союзники. Однако как специалист понимал, что в разведке союзников нет. Табачок в этой сфере всегда врозь. Награды свои немецкие выбросил, потому что увидел, как с одного немца в американском лагере сорвали Золотой крест, который давали за личную храбрость. Составил легенду и сказал начальнику лагеря, что я военный разведчик, месяц назад был выброшен на самолете на западный берег реки Одер с целью установления оборонительной системы немцев, а потому прошу его предоставить мне возможность встретиться с моим командованием. Меня отвезли в Париж, в военную миссию. Оттуда сообщили в Москву. Прилетел самолет, который доставил на Родину. Но на Родине встретили неласково. Мне не поверили, решили, что я завербован американской разведкой. И в 1949 году арестовали. Крест недоверия я несу на себе до сих пор. Полтора года был в заключении: “Лефортово”, Лубянка, “Бутырка”, лагерь в Казахстане. Случайно встретил своего следователя через 30 лет в Вильнюсе. Хотел узнать, знал ли он о моих боевых наградах, когда судил меня. А тот струсил и отказался от разговора. А мне всего лишь хотелось знать, было ли ему известно, что я еще в 1942 году награжден орденом Красной Звезды. Мне этот орден вручили, когда я вернулся из мест заключения. Вернулся в родное село Александровское со штампом в военном билете, что был в плену.

РГ: Но фильм о “Сатурне” и журналистские публикации все-таки изменили вашу жизнь?

o Козлов: Нежданная слава вызвала зависть. Меня назначили начальником дорожно-эксплуатационного управления. Вздумал один чиновник построить роскошный стадион в нашем районе. Район богатый, так он решил обложить данью все организации и колхозы, составил проект, собрал дирекцию и бухгалтерию будущего стадиона. Открыли счет в банке и каждому руководителю назвали сумму, которую нужно перечислить. И мне приказали перечислить 30 тысяч рублей, по тем временам болыпие деньги. А дорога строится республиканского значения. Ни одной копейки я не имел права по закону никуда отчислять. Мне сказали, что если перечислять деньги не буду, то другой перечислит. А должности лишат, несмотря на мои заслуги. Я все равно отказался: “Нет,- говорю, – 25 рублей своих могу положить, а государственные нельзя”. Так я лишился должности. Уехал на Кубань. Здесь, работая в парткоме, обнаружил махинации на одном из предприятий. Попытался их обнародовать, чем вызвал недовольство местных властей. Так что и в Горячем Ключе в те времена я не пришелся ко двору. А сейчас вот цветы мне подарили к юбилею. Есть мой бюст в музее.

РГ| Снятся ли вам сны о войне?

Козлов: В разведшколе я заставлял себя просыпаться, если только что-то начинало сниться, потому что нечаянно мог проговориться. Не вижу снов и до сих пор.

Елена Лубинец

Российская газета, неделя № 33, от 26 августа, пятница №188 (3857)

“РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА. КРАСНОДАРСКИЙ КРАЙ