Во время подготовки к вторжению на территорию России по указанию Наполеона I были изготовлены поддельные русские ассигнации номиналом 100, 50, 25 рублей, датированные 1805-1811 годами.
Засылка в Россию фальшивых ассигнаций французского производства была заранее спланированной акцией Наполеона.
Еще весной 1812 г. министр финансов Д.А.Гурьев написал «Всеподданнейшую записку министра финансов о фальшивых ассигнациях”, где министр уведомлял императора, что по имеющимся у него агентурным сведениям, “Французы выпустили в Варшаве, через посредство дюка де Бассано и какого-то банкира Френкеля, до двадцати миллионов рублей ассигнациями, достоинством в 100, 50, 25 рублей». Он утверждал, ” в то время не открыто еще следов ввоза их”, но “впоследствии учинилось известным намерение Французского правительства выпустить у нас большое оных количество.” В связи с этим он обращался с просьбой усилить строжайший надзор на таможнях и по сухопутной границе, чтобы ” точнее разведать, не возможно ли будет открыть, чрез кого и в какие места разосланы фальшивые ассигнации.” Он просил соизволения императора Александра I направить чиновника Ассигнационного банка “для наблюдения в Риге и по сухопутной границе до Радзивилова за появлением фальшивых ассигнаций из-за границы”.
В 1813 г. подлинник этой записки последовательно передавался главнокомандующему действующими армиями князю Кутузову, начальнику штаба князю Волконскому, а затем копии – генерал-лейтенанту графу Палену (“употребить все способы к розысканию в Варшаве банкира Френкеля и от него узнать(…) и расследовать в Варшаве: куда именно разосланы фальшивые ассигнации, французами сделанные”). От графа Палена копия записки препровождается генералу Дохтурову, а от него генерал-губернатору герцогства Варшавского B.C. Ланскому.
Военный губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин в письме к министру полиции А.Д. Балашову от 4.11.1812 г. сообщал, что “неприятель во время пребывания его здесь старался выпустить сколь можно фальшивых ассигнаций с собою привезенных.” По словам автора препятствием для исполнения вредного сего намерения было то, что “никто из поселян на торжки не ездил и закупки ничему произвести не можно было.” В письме сообщается, что, ими пытались выплачивать жалованье гвардейцам Наполеона, и “при выходе французских войск из Москвы розданы знатные суммы главнейшим приверженцам Наполеона,” из числа россиян, находившихся у него на службе. При этом высказывалось предположение, что они “данные им деньги сохранят или заслали в отдаленные места, где им удобно будет производить на них торг или обменивать.”
Операция по изготовлению подделок проводилась в атмосфере секретности. Группа наполеоновских фальсификаторов состояла всего из 3 человек (руководитель – начальник отделения министерства полиции Шарль Демаре, непосредственные исполнители – гравер Лаль и типограф Фен). К процессу подделывания русских ассигнаций вышеперечисленные господа относились «с душой». В результате по качеству исполнения французские фальшивки превосходили оригиналы — отличались голубоватым оттенком бумаги, более чётким водяным знаком, глубоким рельефным тиснением, ровным расположением букв в словах основного текста, гравированными подписями (подлинные ассигнации подписывались вручную). Однако незнание французами русского языка привело к забавной путанице букв: в основном тексте в словах «государственной» и «ходячей» буква «д» замененялась на «л», в печатных подписях «Павелъ» превращался в «Павив», «Спиридонъ» в «Спиридот».
“В одном только 1813 г., было открыто фальшивых ассигнаций на сумму 987 300 руб., т.е. немного меньше, чем в предыдущие 26 лет за все время обращения ассигнаций образца 1786 г.; всего же в период после французского нашествия, именно в течение 1813-1817 гг. фальшивых ассигнаций появилось на 5 614 380 руб., не считая, конечно, тех, которые не были обнаружены”. По годам в Ассигнационный банк было представлено следующее количество фальшивых ассигнаций: в 1813 г. – на 987330 руб., в 1814 г. – на 2830655 руб., в 1815 г. – на 883965 руб., в 1816 г. – на 626450 руб., в 1817 г. – на 285980 руб.
Чтобы поддержать доверие к ассигнациям, правительство первое время не делало различия между настоящими и фальшивыми денежными билетами – при предъявлении в банк они оплачивались одинаково. Поэтому-то их никто брать не боялся. Но уже в 1813 г. фальшивые ассигнации французского дела перестали в банке оплачиваться. В 1814-1815 гг. курс бумажного рубля упал до 20 копеек. Засорение денежного обращения фальшивыми ассигнациями** и падение курса настоящих ассигнаций подвигли министра финансов Д.А. Гурьева предпринять меры для приведения в порядок расстроенных финансов России.